|
Так озаглавлен комментарий обозревателя «Известий» Сергея Лескова. Комментарий, размещённый в газете под рубрикой «Резонёр», приводится без сокращений.
Вопрос о взаимосвязи нравственности и знания волновал человека с тех пор, как были созданы первые этические системы и появились зачатки науки. Китайский мудрец Лао Цзы выводил нравственность из свойств ума, накопившего знания. Мудрейший из мудрых Сократ считал, что зло есть результат незнания. В буддизме одной из трёх главных драгоценностей является очищение ума, а одним из трёх главных ядов — невежество. Гегель в диспуте с Кантом вывел единый идеал знания и нравственности. Высказывались и другие мнения. Мао Цзэдун учил: «Больше читаешь — умнее не станешь». Самой отсталой частью общества великий кормчий считал интеллигенцию, которую в ходе культурной революции и отправил в деревню на перевоспитание.
Имеется ли зависимость между собственно научной деятельностью и нравственностью? Когда преступление совершает, скажем, завмаг или кассир, мы не выражаем удивления. Учёные до последнего были на особом счету. Наука, рождённая в лоне христианской культуры, изначально требовала веры учёного в объективность и вечность законов Природы. Вера в познаваемость законов Бога предполагала веру в Бога. В ХХ веке появились учёные-атеисты, но все, кто создавал современную науку, были глубоко верующими людьми — Галилей, Кеплер, Декарт, Паскаль, Ньютон, Лейбниц, Мендель, Пастер. Учёные всегда отличались повышенной личной взыскательностью. Из фашистской Германии особенно велика была эмиграция учёных, хотя востребованность их услуг была значительной. В блокадном голодающем Ленинграде учёные сохранили генофонд зерна, собранный Николаем Вавиловым...
Представить, что Ньютон обобрал Монетный двор, которым руководил, невозможно. Менделеев не мог брать взятки на экзаменах, а Попов ни за какие лиры не продал бы своё изобретение итальянцам. В современной России честный доцент воспринимается как нелепость и обуза, сметка докторов наук проявляется в поиске западного покупателя. Если считать, что интеллигент — это человек, соединяющий в себе знания и нравственность, то второе слагаемое сегодня отпало. Учёный, перестающий творить, уже не равняет себя с Богом и приходит к убеждению, что ему всё можно. Интеллигенция мутировала и лишилась профессиональной этики, о которой слагались восторженные оды.
Но считать, что вина за нравственный упадок лежит лишь на самой интеллигенции, было бы наивно. Когда-то Фрэнсис Бэкон сказал замечательные слова: «Знания — сила». Нынче эта мудрость потеряла актуальность. Нам ближе другое изречение Бэкона: «Возможность украсть создаёт вора». Наука, образование, культура оказались на обочине внимания общества, бизнеса и государства, и единичные визиты лидеров в отдельные институты и музеи общей картины не меняют. Учёные не получают задания, они не востребованы. Мы не обеспокоены созданием нового интеллектуального продукта, охраняется лишь старое добро, висят замки, стоят заборы. И почти неизбежно интеллектуальная элита, забывая о великих сражениях, превращается в подобие обленившейся армии на постое, начинает мародёрствовать. И ничего не изменится, пока общество не осознает, что создавать новое эффективнее, чем охранять старое.
Инвестиции в высокотехнологичный сектор в США — $17 млрд., в России — $60 млн., причём только четверть имеет российское происхождение. Диспропорция чудовищная, глупая, недостойная. И результат неизбежен. Но если наука всё ближе к криминалу, то, может быть, преступники спасут науку? Такие случаи бывали. В «Тысяче и одной ночи» халиф Гарун аль-Рашид рыдал от умиления, слушая историю крупного учёного и раскаявшегося разбойника Ибн Фудейля. Неужели призовём ушкуйников к синхрофазотрону?
Источник: «Известия»
|
