|
Наша ретроспектива. Беседа о политической и экономической ситуации в России с финансовым директором Клуба региональных инвесторов Сергеем Валентиновичем Поповым. 1998 г.
– Как можно охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию в России? – Безоговорочно все считают, что сейчас в стране кризис. Я говорю, что по понятию кризиса в России нет. Как выглядит классическая ситуация, когда случается кризис? Сначала происходит падение ценных бумаг, прекращение деловой активности, обесценивание денег, разорение предпринимателей, появляется безработица. Через какое-то время вслед за кризисом наступает спад. Естественно, эта ситуация не устраивает тех, кто в нее попал. Поэтому с кризисом борются все. Результатом активных действий становится восстановление деловой активности, резкое сокращение безработицы, то есть сведение ее до минимума. Растёт рынок ценных бумаг и их котировка, производство и предпринимательская деятельность расцветают. Если сказать коротко, кризис по понятию – это падение с последующим восстановлением. И в этом смысле кризиса в России – нет. Просто ситуация, сложившаяся в стране, совпадает по времени с мировым финансовым кризисом. – Но все отрицательные характеристики кризиса у нас имеются. Если нет кризиса, то что есть? – То, что до сих пор в России развивалось: довольно активная банковская деятельность, финансовая деятельность, построенная на ГКО, корпоративных ценных бумагах, мелкое предпринимательство, строительство и так далее – все это не восстановится. А ведь оно подлежало бы восстановлению, если бы у нас был кризис. Почему не восстановится? Потому что предыдущий период – с 91-го по 98-й год – это время романтического капитализма, так бы я его назвал. На отрицании идеи социализма лучшие силы России (как положительные, так и отрицательные) начали строить капитализм. Идеологами этого движения, как известно, стали Гайдар и компания. Вскоре их стали называть “молодыми реформаторами”. Идеями построения капитализма увлеклись и старые кадры. И все вместе, худо-бедно, стали строить капитализм по довольно искусственной схеме, предложенной МВФ. Он-то своими кредитами и финансировал эти действия. Так вот, отвечая на вопрос “А что есть?”, скажу – есть окончание того периода развития, который начался в 1991 году. Закончился он по многим причинам, кстати сказать, в том числе и по причине мирового финансового кризиса. Идеологически тот способ, которым пользовались при построении новых отношений в России – капиталистических,– он исчерпал себя. Это очевидно. И надо понимать, что дальнейшие усилия в этом направлении будут давать только “прокрутку”. Как это будет выглядеть? К примеру, банковская система не восстановится, да никому и не нужно, чтобы она восстанавливалась. Система сервиса, система мелкой и крупной торговли тоже не восстановится. Причина – нет ресурса, нет цели, не ставится такой задачи. Образно говоря, Россия после мощного прыжка приземлилась. Я еще раз повторю: сегодняшняя ситуация – это не кризис, а окончание кампании, в которой участвовало практически всё население страны. К сожалению, это понимают далеко не все и в политике, и в хозяйстве. Например, руководители предприятий до сих пор думают, что когда-нибудь начнется подъём, их предприятие получит заказы и снова начнёт развиваться. Нет, этого не будет. Вся прежняя деятельность в тех формах, в которых была, закончилась и не повторится. Теперь всё будет иначе, по-другому. – Кто же теперь будет определять, как это “другое” будет устроено? Какие люди начнут действовать? – Дело в том, что ослабление власти президента и его болезнь совпали с окончанием романтического, либерального капитализма. И вот здесь действительно произошел кризис – кризис государственного устройства. Кризис не личной власти Ельцина, а принципиального устройства государства. Устройства, частично взятого из социализма, частично переделанного специально под президента. Государственное устройство России оказалось неспособным управлять хозяйством страны. Хозяйство и экономика вошли в кардинальное противоречие с существующим государственным и политическим устройством России. Факт налицо: и то и другое исчерпало собственный ресурс. Родилась ситуация бессмыслицы. И в это время приходит правительство, которое не имеет цели, не имеет задачи, не имеет программы. И, видимо, не будет иметь. Это очень показательно, что то, что изготовлено правительством под видом программы, предназначалось не для себя и страны, а для МВФ в надежде продлить прежний режим работы, получить очередные кредиты и делать вид, что продолжаются реформы, которые МВФ и рекомендовал проводить. Но ситуация с внешними структурами, и это тоже надо понимать, закончилась. Сейчас правительство занимается тем, что пытается предупредить “взрывы” в различных регионах страны. Как поступают люди в такой момент? Они делают то единственное, что могут: каждый на своём месте пытается решить вопрос, как ему выживать и восстанавливаться. И тут срабатывает, уже который раз в истории России, своего рода исторический инстинкт. В ситуации, когда нет целей, восстанавливается культурная норма. Большинство действует так, как ДОЛЖНО действовать, не задаваясь особенно вопросом, что из этого получится. Идеологически время новой революции – капиталистической – закончилось. Теперь стало ясно, что внешний капитализм нам не помогает, наоборот, даже нас обрушил, и встал вопрос: “А как же собственно выживать?” Но он не задан, он не обсуждается ни прессой, ни аналитиками, ни экспертами. Конкретные российские люди все же пытаются его решать. Скажем, что происходит сейчас с банковской системой? Рынок банковских услуг исчез. Банки декапитализировались, а поэтому у них нет денег. Лишилось денег и огромное количество предпринимателей, в результате чего бизнес свёрнут. Что делает Центробанк в данных обстоятельствах? Он выстраивает иерархическую систему, при которой он контролирует Сбербанк, Внешторгбанк, Внешэкономбанк – государственно важные банки. Кроме этого, выделяет группу привилегированных банков, за которые Центробанк будет ручаться и поддерживать. Остальные банки будут существовать по поводу государственного устройства финансов, а не как самостоятельные финансовые структуры при либеральной системе экономики в пространстве рынка, где присутствует конкуренция. Но так всегда в России и было, начиная от Московского царства с “гостей” и заканчивая распределением при царской власти: кому какие сферы деятельности отдать. Надо напомнить, что за предоставленную привилегию в те времена люди отвечали как государственные люди – головой, а не как частные предприниматели. Центробанк по сути восстанавливает всю эту систему отношений. То же самое будет восстанавливаться в промышленности, в торговле и других сферах деятельности. – Как можно назвать возникающую систему отношений государства и структур, ведущих деятельность? – То, что возникает, можно было бы назвать бюрократическим капитализмом. Что при этом будет происходить дальше? Резко усилится роль бюрократии в результате того, что у неё в руках будет концентрироваться распределительная функция: возможность разрешить или запретить ту или иную деятельность. В сущности, восстанавливается структура государственного монополизма. А уже в сфере государственных монополий – выделение определенных секторов, где можно осуществлять предпринимательскую деятельность, но с оглядкой, ориентируясь на государственное устройство. Плоха эта модель или хороша – сказать тяжело. Но бесспорен тот факт, что она даст России возможность вступать в конкуренцию среди других стран. А это обстоятельство для нашей страны сегодня единственно главное. Фактически, когда страна хочет прорваться в мировое сообщество, она делает это жестко и сознательно. Так поступили Корея и Япония: их основные компании – это очень крупные государственные компании. Государство искусственно поддерживает их монополизм и крупность, потому что только суперкрупные компании с координированной государством политикой могут пробить брешь и выйти, допустим, на рынок США, Китая и так далее. Только суперкрупные компании с политической поддержкой государства могут монополизировать определенные отрасли хозяйства в Азии, в Африке. Фактически, я так понимаю, у России не остается пути, кроме как двигаться в этом направлении.
Самое интересное, что уже есть определённые образцы этого типа развития – скажем, Москва. Юрий Лужков, причём уже давно, фактически строит бюрократический капитализм, при этом чётко ориентируясь на такие простые понятия: если люди не будут зарабатывать – будут плохо жить. А это значит, что не будет налогов, но будут политические проблемы. Лужков бюрократическими формами поддерживает желание активно работать и зарабатывать. Деятельность активной части населения – есть естественное ограничение бюрократической системы. С другой стороны, для того чтобы решать большие задачи, нужны большие бюрократические структуры, которые жестко держат большие компании. И опять, возвращаясь к тезису восстановления в людях (в данном случае речь идет о Лужкове) культурно-исторической нормы, вспомним, что подобное уже было в истории России – при Иване-Калите. Как он собирал Московское царство? Построил эффективное хозяйство в Москве, стал очень богатым и начал присоединять к себе другие княжества, по сути покупая их и восстанавливая уже опробованную структуру. Зародившаяся в Московском царстве схема хозяйствования затем транслировалась в веках, приобретая другие внешние формы. На эту схему повлиял заметно XVII век, когда пошло освоение Сибири и к России стали присоединяться огромные пространства. Схема модернизировалась и превратилась в схему освоения. Сейчас у нас примерно такая же ситуация, когда образцы эффективного хозяйствования есть в Москве и ряде других губерний – это образцы бюрократического капитализма. Ведь вопрос сейчас состоит в чём? Как без внешней помощи и внешних теорий своим разумом в России хозяйствовать? Инстинкт выживания срабатывает и на отдельных губернаторах, и в центре, в Москве. На сегодняшний день это самая распространённая среди губернаторов, реально существующая в России идеология – сильное, региональное правительство, которое решает, что в первую очередь делать. А уже по поводу этого решения возникает вопрос, чему давать развиваться, а от чего отказаться. То есть командует не рынок, а соображения выживания государственной структуры. – А какой при этом должна быть центральная власть? – Центральная власть должна быть имперской. А это что означает? Что она должна будет очень жёстко “держать” губернаторов и основные доходные статьи государства – например, те же алмазы, нефть, газ, уголь, золото, порты, дороги, алкоголь. А в остальном центральная власть должна быть очень либеральной по отношению к тому, как люди зарабатывают себе на жизнь. То есть она должна позволять людям делать то, что им нравится: печь булки, быть “челноком”, вязать кофты и так далее. Сейчас, в результате волны романтического капитализма, либеральные свободы коснулись всех тех сфер деятельности, которые представляют государственный интерес, и в деятельности больших компаний мы видим беспредел. Фактически получилась ситуация всеобщего развала и воровства. А в частной и личной жизни остался жестокий и мелочный контроль: начиная от получения прописки, регистрации предприятия, чтобы заниматься предпринимательской деятельностью, системы налогов и так далее. “Парламентская газета” писала в буквальном смысле о человеческих трагедиях, которые возникают, например, с введением кассовых аппаратов в мелкой торговле и введении новых таможенных пошлин на мелкие партии товаров. При том, что на уровне регионов и крупных компаний центральная власть ведёт себя предельно либерально. Как бы боясь губернаторов, избранных народом, центральная власть позволяет, не выполняя бюджетные дисциплины, строить, как например, во Владивостоке, переходы в городе, заниматься популистскими действиями. Хотя должно быть наоборот – всё, что касается государственных обязанностей – выполнение бюджета, сохранение, поддержание инфраструктуры, соблюдение закона,– должно жесточайшим образом контролироваться центральной властью. Сейчас должна восстанавливаться система бюрократического капитализма. – Как на этом фоне меняется и будет меняться политическая жизнь России – как внутренняя, так и внешняя? – Сегодня политическую жизнь в России определяет ситуация неизбежности выбора нового президента – Конституционный суд уже сказал, что третьего срока Ельцину не дадут. Да и здоровье ему вряд ли позволит участвовать в новых выборах. Это означает, что нажат спусковой крючок и все ограничения президентской и государственной власти перестают работать в сфере политики. Наши политические партии – это исключительно “парламентские” партии, они существуют только по поводу существования Думы и выборов. Отмени выборы – и они прекратят свое существование. Кризис, как его понимают, показал, что реально ни у одной партии нет реалистической политической программы и ответа на вопрос: “ А какой же должна быть страна?” Именно каким должно быть государственное устройство, а не экономическое. Их “программы” настроены исключительно на электорат, на количество голосов. – Но есть еще одна сила в стране: люди, которые очень тесно связаны с нынешним президентом... – Совершенно не ясно, как поведут себя они. Сейчас они вполне сильные и влиятельные, и для них вопрос выбора нового президента – это вопрос жизни и смерти. Они должны куда-то двинуться и примкнуть. При этом в существующих политических движениях они не найдут себе места. “Наш дом – Россия” – слабый вариант. А поэтому могут выйти на политическую арену совершенно неожиданные фигуры. К примеру, Никита Михалков, Сергей Кириенко. Могут все согласиться и на фигуре Евгения Примакова в качестве президента, чтобы иметь еще четыре года передышки. В силу общей слабости политических институтов, их зависимости от конкретных лиц и того, кто станет новым президентом, а также при чрезмерно широком диапазоне возможных вариантов развития событий при новом президенте – от жесткой государственной и идеологической диктатуры до полной экономической свободы – при сегодняшнем слабом государстве предстоящие выборы создают ситуацию полной неопределённости и невероятных событий. Из этого также следует, что в новой ситуации практически вся политическая обойма партий и лидеров также отжила своё. Будут складываться новые альянсы, появляться новые, совсем неожиданные фигуры. Вполне возможно, что реальный расклад сил будет определяться буквально в последние моменты. Непредсказуемость событий в предстоящие президентские выборы будет обусловлена ещё и тем, что их результат во многом определит будущее страны и её положение в мире. Причем как внутренняя, так и внешняя ситуация сильно изменились и напряжены до предела. Кроме внутренних сил, явно определяются и внешние силы. Я думаю, что особенностью предстоящей президентской кампании будет почти явное участие в ней иностранного капитала. Для западного капитала вопрос состоит в следующем – что собственно теперь финансировать в России? Только ключевые позиции, то есть основные ресурсные и производственные объекты. Теперь, после того, как “прошли” реформы – практически все приватизировано, финансовый рынок лишен капитала, а промышленность – возможности работать, – сопротивляться некому и незачем, самое время забрать основные природные и производственные ресурсы. Поэтому, если это сейчас (за несколько лет), не взять – всё оно – исчезнет. Перестанут добывать нефть, газ... Дальше можно перечислять. Всё изнашивается, и технологию промыслов надо переводить на новые условия. Во взятии основных природных и производственных ресурсов России заинтересованы, как минимум, четыре региона – США, Европа (которые будут конкурировать между собой и “играть” по-разному), Япония, которой необходимы ресурсы Дальнего Востока и Сибири, Китай и южные соседи (Иран, Турция и пр.). Но это не спекулятивный капитал, который можно “выдернуть” за несколько дней. На самом деле очень крупные американские капиталы были выведены из кризиса. Потеряли деньги западные банки первой волны, которые не входят в систему более крупных финансовых акул. Эти финансовые акулы Россию “кинули”, но деньги свои не потеряли. Они их вынули очень аккуратно, без нарушений законности операций (что сейчас ищет Скуратов), многоступенчатым способом (об этом надо говорить особо) и они их опять, столь же аккуратно, введут в страну для контроля ключевых для мировой экономики источников ресурсов и сырья. Для такого финансирования необходима стабильность и реальное участие России в мировом политическом и экономическом порядке. Сейчас Россия не включена в структуры мировой интеграции. Для того чтобы ее включить, необходима сильная и предсказуемая власть, выполняющая свои обязательства и способная договариваться. То же самое касается Японии. Для Японии необходимо свои вопросы с Россией решить в ближайшем будущем. Она прекрасно понимает, что если она не сделает этого при новом президенте, то не сделает этого никогда. Через пару сроков выборов Россия определится, ей не нужно будет отдавать свои территории никому ни в каком варианте, ситуация изменится. И с присущим японцам рвением они будут решать свои проблемы под нового президента. В долговременной перспективе у японцев есть своя ситуация. Сейчас они вместе с американцами активно создают Азиатско-Тихоокеанскую зону – регион будущего экономического развития всего мира. Для соперничества с США, для конкуренции в этом регионе Японии жизненно необходимо иметь ресурсы. Их у неё нет. Единственный способ развиваться дальше – участвовать в освоении природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока, превращать их в конечный продукт. Япония готова вкладывать огромные средства. Но для этого сначала необходимо решить политическую проблему “северных территорий”. Поэтому Японии необходим конструктивный (с их точки зрения) президент России. Она будет участвовать своими капиталами (напрямую или нет – это вопрос тактики) в выборе президента. И вряд ли Япония будет поддерживать кого-то из той обоймы политиков, которые есть сейчас. Не останутся в стороне от выборов президента наши соседи с юга – Ирак, Иран, Турция. Их влияние на Россию, конечно, меньше тех, кого я назвал. Они сейчас сконцентрировали своё внимание на наших бывших азиатских республиках. Для них очень важно, чтобы эта сфера влияния, каким-то образом уже поделенная между ними, сохранялась, а не отошла снова под Россию. Поэтому им тоже нужен президент и правительство, которое не посягнёт на их сферу влияния. ...Если сказать образно, то реформаторы не смогли сломать хребет у России, но мясо со скелета соскребли. Будущее развитие России – в эффективном использовании этого скелета. И задачей нового президента и правительства будет мощное обрастание скелета.
Беседовала Алла Тобольнова. |
